Библия утверждает, что демоны сами будут мучиться вместе с людьми после Судного дня, когда смерть и ад будут брошены в озеро огненное и во тьму внешнюю [Матфея 5:20; Откровение 20:14. — Прим. автора.] . Библия говорит следующее: «а диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков» (Откровение 20:10).
Однако я также верю, что Писание указывает, что в настоящее время в аду (шеол, или преисподняя) Бог позволяет демонам мучить заблудшие души. Я перечислил некоторые стихи, приводящие к таким выводам. Этого заключения в Библии можно не увидеть, некоторые богословы могут не согласиться с подобным пониманием, однако я уверен, что существует достаточно много стихов, указывающих, что мучения в аду — это не просто догадка и предположение. Главное не то, что говорю я, но то, что утверждает Писание. Я просто рассказываю о событиях, имевших место в моей жизни. Я действительно пережил эти мучения, но ваше дело — решать, верить мне или нет. Исследуйте Писание, как это сделали мудрые верующие из Верии (см. Деяния 17:11), и затем примите решение.
Библия рекомендует нам размышлять и исследовать, и тогда мы сможем сложить вместе разрозненные куски, что часто происходит в процессе поиска ответов. Пророк Исаия говорит: «И стало у них словом Господа: заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного, там немного» (Исаии 28:13). В Притчах нам советуют искать мудрости, знания и понимания так, как ищут сокрытые сокровища (см. Притчи 2:4). В другом месте в Притчах сказано: «Слава Божья — облекать тайною дело, а слава царей — исследовать дело» (Притчи 25:2). Так что давайте посмотрим на некоторые библейские стихи.
Иисус сказал: «… и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Матфея 24:51; см. также Луки 11:46). Греческое слово dichotomeo означает «резать, рассекать, разрезать пополам или на части». Это слово применялось для обозначения «(1) жестокого метода казни, использовавшегося иудеями и другими народами, когда человека рассекали на две части; (2) рассечение плоти в результате жестокого бичевания» [Полная симфония Стронга.Англ.: Strongs Exhaustive Concordance , РС Study Bible V 3.2 F (www . biblesoft . com : В ibleSoft , 1998), s . v . dichotomeo . — Прим. автора.] .
Эти два стиха говорят о суровом наказании, которому подвергаются те, кто оказался в аду. Некоторые богословы утверждают, что это слово не означает буквального рассечения на две части, или надвое, но просто суровое наказание или отторжение от Бога. Может, да, а может, и нет. Так или иначе, оно подтверждает тот факт, что ад — это жестокие мучения.
Следующие стихи описывают, что сделает Господь с теми на земле, кто воспротивился Его Слову. Но возможно ли, что там также говорится о наказании, ожидающем грешников в аду?
Я говорю об этом именно потому, что в первых трех стихах первые строки говорят об аде или Судном дне.
Первый стих относится к аду, второй говорит о мучениях на земле. Однако «истощены голодом, истреблены горячкою» и «зубы зверей и яд» можно отнести также к реалиям преисподней.
Обратите внимание на постоянно повторяющиеся предупреждения: «разорвать на куски», «зубы, как у львов», «истребитель». Но кто разрывает на куски и кто истребляет? Кто «истязает» или «уничтожает»?
В девятой главе Книги Откровение дано описание демонов из бездны (см. Откровение 9:7-12). В книге о том, к чему идет мир, пастор Чак Смит, имея в виду этот отрывок, говорит: «Царем над собою она имела ангела бездны, имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион». Оба имени означают «истребитель». Сатана и есть истребитель. Он есть царь над демонами [Смит, «Куда идет весь мир».Англ.: Smith , What the World Is Coming То, 97. — Прим. автора.] .
Доктор Грант Р. Джеффри в своей книге о путешествии в вечность приводит аналогию и рисует нам следующую картину: «Представьте на минуту людей, с которыми вам придется находиться в аду. Это люди, упрямо сопротивлявшиеся Божьей милости до самого конца, — Гитлер, Сталин, а с ними каждый убийца и мучитель в истории. Представьте на один ужасный момент, с чем столкнется обычный, нормальный гражданин, если он будет осужден на заключение в самую страшную из тюрем Америки и отдан на милость самых озлобленных и извращенных заключенных. Представьте, что в этой тюрьме нет охранников, нет решеток и дверей, которые могли бы защитить его от ярости и жестокости самых бессердечных преступников, находящихся в той же тюрьме. Однако люди, отказавшиеся от спасения Иисуса Христа, до самого конца будут обречены на ситуации, намного, намного более ужасные, чем то, что мы вам обрисовали» [Грант Джеффри, «Путешествие в вечность».Англ.: Grant R . Jeffrey , J о urn еу Into Eternity (Minneapolis , MN : Waterbrook Рге ss , 2000), 221. — Прим. автора.] .
В Притчах сказано: «Далек Господь от нечестивых… » (Притчи 15:29).
Ад — это место, где нет ничего доброго, потому что все доброе исходит только от Бога. Все, чем мы наслаждаемся, например, свежий воздух, чистая вода, еда, солнечный свет, свобода, здоровье, приятная температура, красивые пейзажи, добрые взаимоотношения и так далее, — абсолютно невозможно без Бога. Библия говорит: «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» (Иакова 1:17).
Доктор Чарльз Стэнли, прослуживший пастором большой и здоровой церкви в течение тридцати пяти лет, сказал однажды: «Люди в аду навеки будут отделены от Бога и всего доброго» [Чарльз Стэнли, «Пособие для христианской жизни от Чарльза Стэнли».Англ.: Stanley , Charles Stanleys Handbook for Christian Living , 248. — Прим. автора.] .
Я уверен, что многие стихи, описывающие наказание мятежников на земле, также являются для нас ключом к пониманию страданий, которые ожидают грешников в аду. Но даже если эти стихи имеют в виду страдания людей, живущих на земле без Бога, то представьте, насколько более мучительными они будут в аду! Предоставляю вам возможность самим прийти к нужным выводам.
Надеюсь, эти исследования помогли вам лучше осознать, что говорит Библия на эту тему. Хочу повторить еще раз — мой опыт послужил лишь тому, чтобы привлечь ваше внимание к Божьему Слову.
Один расслабленный, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь.
«Хорошо, – сказал явившийся однажды больному Ангел, – Господь, как неизреченно благ, соизволяет на твою молитву. Он прекращает твою временную жизнь, только с условием: вместо одного года страданий на земле, согласен ли ты пробыть три часа в аду? Твои грехи требуют очищений в страданиях собственной твоей плоти; ты должен бы еще быть в расслаблении год, потому что как для тебя, так и для всех верующих нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Тот путь тебе уже наскучил на земле; испытай, что значит ад, куда идут все грешники; впрочем, только испытай в течение трех часов, а там – молитвами Святой Церкви ты будешь спасен».
Страдалец задумался. Год страданий на земле – это ужасное продолжение времени. «Лучше же я вытерплю три часа», – сказал он, наконец, Ангелу. Ангел тихо принял на свои руки его страдальческую душу и, заключив ее в преисподних ада, удалился от страдальца со словами: «Чрез три часа явлюсь я за тобой».
Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых грешнических воплей, видение духов злобы в их адском безобразии, все это слилось для несчастного страдальца в невыразимый страх и томление.
Он всюду видел и слышал только страдание, и ни ползвука радости в необъятной бездне ада: одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме и носились пред ним их исполинские тени, готовые сдавить его, сожрать и сжечь своим геенским дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал; но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали эхом и клокотанием геенского пламени. Ему казалось, что Уже целые века страданий протекли: с минуты на минуту ждал он к себе светоносного Ангела.
Наконец, страдалец отчаялся в его появлении и, скрежеща зубами, застонал, заревел, что было силы, но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в преисподней тьме, были заняты собою, своим собственным только мучением.
Но вот тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою подступил Ангел к нашему страдальцу и спросил:
– Что, каково тебе, брат?
– Не думал я, чтоб в устах ангельских могла быть ложь, – прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом страдалец.
– Что такое? – возразил Ангел.
– Как что такое? – произнес страдалец. – Ты обе-шал взять меня отсюда через три часа, а между тем целые годы, целые, кажется, века протекли в моих невыразимых мучениях!
– Что за годы, что за века? – кротко и с улыбкою отвечал Ангел. – Час еще только прошел со времени моего отшествия отсюда, и два часа еще быть тебе здесь.
– Как два часа? – в испуге спросил страдалец. – Еще два часа? Ох, не могу терпеть, нет силы! Если только можно, если только есть воля Господня, умоляю тебя – возьми меня отсюда! Лучше на земле я буду страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на суд, только выведи меня отсюда. Невыносимо! Пожалей меня! – со стоном воскликнул страдалец, простирая руки к светлому Ангелу.
– Хорошо, – ответил Ангел, – Бог, как Отец щедрот, удивляет на тебе благодать Свою.
При этих словах страдалец открыл глаза и видит, что он по-прежнему на своем болезненном ложе. Все чувства его были в крайнем изнеможении; страдания духа отозвались и в самом теле; но он с той поры уже всладость терпел и переносил свои страдания, приводя себе на память ужас адских мучений и благодаря о всем милующего Господа («Письма святогорца», п. 15, 1883, с. 183).
Итогом жизни всякого человека на земле будет Божий Суд. Самым страшным итогом Судного Дня является дорога в вечный Ад.
Воистину, не откроются врата небесные для тех, кто считал ложью Наши знамения и превозносился над ними. Они не войдут в (райский) Сад, пока верблюд не пройдет сквозь игольное ушко. Так Мы (по заслугам) воздаем грешникам. Их ложе будет из огня Геенны, а над ними будет покрывало. Так Мы воздаем мракобесам. (7:40-41)
Тот, кого Бог ведет прямым путем – следует прямым путем. А для того, кого Бог вводит в заблуждение, ты не найдешь покровителей вместо Него. В День воскресения Мы соберем их лежащими ничком, слепыми, немыми и глухими. Их пристанищем будет Геенна. Как только она утихает, Мы добавляем им пламени. (17:97)
Ад – это место наказания, уготованное грешникам. Бог, описывая эти страшные наказания, дает нам шанс одуматься, раскаяться, принять Его законы и жить в соответствии с ними. Описываемые мучения будут причинены разными способами.
Самый известный вид наказания – наказание огнем:
Наказание огнем
Несчастные пребудут в Огне, где они будут стонать и рыдать. (11:106)
Скажи: «Истина – от вашего Господа. Кто хочет, пусть верует, а кто не хочет, пусть не верует». Мы приготовили для мракобесов Огонь, (огненные) стены будут окружать их со всех сторон… (18:29)
Огонь будет сжигать их лица, и будут корчиться они. (23:104)
О да! Они сочли (известие) о Часе – ложью, а Мы для тех, кто ложью Час считает, уготовили огонь (Ада). Когда еще из далека Огонь сей распознает их, они услышат его рев и ярость. Когда же связанными вместе там в место тесное их бросят. Тогда они начнут молить о скорой гибели своей. (25:11-13)
А пристанищем нечестивцев будет Огонь. Всякий раз, когда они захотят оттуда выйти, их возвратят обратно (в пламя), и им будет сказано: «Вкусите же мучения в Огне, которые вы считали ложью!» (33:20)
Воистину, Бог проклял отрицающих (Его знамения) и уготовил для них Пламя, в котором они пребудут вечно. (И в нем) они не найдут ни покровителя, ни помощника. (33:64-65)
А тем, которые отрицали (знамения Бога), уготован огонь Геенны. С ними там не покончат и их не умертвят, и муки их не станут легче. Так Мы караем всех тех, кто отрицает (знамения Бога). (35:36)
Таково воздаяние врагам Бога! Огонь! В нем будет их Вечная обитель в воздаяние за то, что они отвергали Наши знамения. (41:28)
Но нет! Это – Адское пламя, сдирающее кожу с головы. (70:15-16)
Просто обжигаясь, человек издает вопль, а уж когда он находится в пламени пожара, то истерически вопит и зовет на помощь. Подобное поведение не изменится в Аду, но помощь находящимся там людям будет особой:
Наказание кипятком
…Если они станут молить о помощи, то им помогут (лишь) водой, подобной расплавленному металлу, которая обжигает лицо. Мерзкий же (это) напиток и скверная обитель! (18:29)
Вот две тяжущиеся группы, которые препирались относительно своего Господа. Для тех, которые отрицали (знамения Бога), выкроят одежды из Огня, а на головы им будут лить кипяток. От него будут плавиться их внутренности и кожа. Для них уготованы железные палицы. Каждый раз, когда они захотят выбраться оттуда и избавиться от печали, их вернут обратно. Вкусите же (еще) мучений от обжигающего Огня! (22:19-22)
Они сочли ложью Писание и то, с чем Мы отправили Наших посланников. Но они узнают, когда с оковами на шеях и в цепях их поволокут в кипяток, а потом разожгут в Огне. (40:70-72)
…Неужели они подобны тем, которые вечно пребывают в Огне и которых поят кипящей водой, разрывающей их кишки? (47:15)
Вот (огненная) Геенна, которую грешники считали ложью. Они будут ходить между нею и кипящей водой. (55:43-44)
… угощением для него будет кипяток, и он будет гореть в Аду. (56:93-94)
Когда их бросят туда, они услышат, как она ревет, когда кипит. (67:7)
Дошел ли до тебя рассказ о Покрывающем? Одни лица в тот день будут унижены, изнурены и утомлены. Они будут гореть в жарком Пламени. Их будут поить из источника кипящего, и кормить только ядовитыми колючками, от которых не становится легче и которые не утоляют голода. (88:1-7)
И все эти ужасные муки будут сопровождаться не менее ужасным ветром:
Знойный ветер
Они окажутся под знойным ветром и в кипятке, в тени черного дыма, который не приносит ни прохлады, ни добра. (56:42-44)
В этой вечной безысходности, в наказание, будет огромное чувство голода, которое приведет к еще более изощренным видам мучений:
Дерево Заккум
Это угощение лучше или дерево Заккум? Мы сделали его искушением для мракобесов. Это – дерево, которое растет из основания Ада. Плоды его – словно головы дьяволов. Они будут пожирать их, и наполнять ими свои животы. Потом они (плоды Заккума) будут смешаны для них с кипятком. А затем их вернут в Ад. (37:62-68)
Воистину, дерево Заккум будет пищей грешника. Подобно осадку масла, оно будет кипеть в животах так, как кипит кипяток. Схватите же его (грешника) и волоките до самой середины Ада. Затем налейте ему на голову кипяток, причиняющий страдания. (44:43-48)
… непременно вкусите от дерева Заккум. Вы будете набивать ими (свои) животы и запивать их кипятком, как пьют больные верблюды, которые не могут спастись от жажды». (56:52-55)
Чувство неимоверного голода непременно будет сопровождать неутолимая жажда, которая так же не облегчит состояние людей в Аду:
Наказание гноем:
А впереди его ожидает Геенна, и поить его будут гнойной водой. Он будет пить ее глотками, но едва ли сможет проглотить ее. Смерть будет подступать к нему со всех сторон, однако он не (сможет) умереть, ибо ему предстоят тяжкие мучения. (14:16-17)
Геенна, в которой они будут гореть. Как же скверно это ложе! Это – кипяток и гной. (38:56-57)
…и нет (там) пищи, кроме кровавого гноя. (69:36)
Не вкушая ни прохлады, ни питья, а только кипяток и гной. (78:24-25)
Все процитированные аяты Священного Корана предупреждают об ответственности в случае нарушения законов Божьих. Наказания можно избежать, если мы будем судить и быть судимыми в соответствии с Писанием. Так может быть вы уразумеете?
Господь наш! Не уклоняй наши сердца в сторону после того, как Ты наставил нас на прямой путь, и даруй нам милость от Себя, ведь Ты – Дарующий! (3:8)
Один расслабленный, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь.
«Хорошо, - сказал явившийся однажды больному Ангел, - Господь, как неизреченно благ, соизволяет на твою молитву. Он прекращает твою временную жизнь, только с условием: вместо одного года страданий на земле, согласен ли ты пробыть три часа в аду? Твои грехи требуют очищения в страданиях собственной твоей плоти; ты должен бы ещё быть в расслаблении год, потому что как для тебя, так и для всех верующих нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Тот путь тебе уже наскучил на земле; испытай, что значит ад, куда идут все грешники; впрочем, только испытай в течение трёх часов, а там - молитвами Святой Церкви ты будешь спасён».
Страдалец задумался. Год страданий на земле - это ужасное продолжение времени. «Лучше же я вытерплю три часа», - сказал он, наконец, Ангелу. Ангел тихо принял на свои руки его страдальческую душу и, заключив её в преисподних ада, удалился от страдальца со словами: «Чрез три часа явлюсь я за тобой».
Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых грешнических воплей, видение духов злобы в их адском безобразии, все это слилось для несчастного страдальца в невыразимый страх и томление.
Он всюду видел и слышал только страдание, и ни ползвука радости в необъятной бездне ада: одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме и носились пред ним их исполинские тени, готовые сдавить его, сожрать и сжечь своим геенским дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал, но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали эхом и клокотанием геенского пламени. Ему казалось, что уже целые века страданий протекли: с минуты на минуту ждал он к себе светоносного Ангела.
Наконец, страдалец отчаялся в его появлении и, скрежеща зубами, застонал, заревел, что было силы, но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в преисподней тьме, были заняты собою, своим собственным только мучением.
Но вот тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою подступил Ангел к нашему страдальцу и спросил:
- Что, каково тебе, брат?
- Не думал я, чтоб в устах ангельских могла быть ложь, - прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом страдалец.
- Что такое? - возразил Ангел.
- Как что такое? - произнес страдалец. - Ты обещал взять меня отсюда через три часа, а между тем целые годы, целые, кажется, века протекли в моих невыразимых мучениях!
- Что за годы, что за века? - кротко и с улыбкою отвечал Ангел. - Час ещё только прошёл со времени моего отшествия отсюда, и два часа ещё быть тебе здесь.
- Как два часа? - в испуге спросил страдалец. - Ещё два часа? Ох, не могу терпеть, нет силы! Если только можно, если только есть воля Господня, умоляю тебя - возьми меня отсюда! Лучше на земле я буду страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на суд, только выведи меня отсюда. Невыносимо! Пожалей меня! - со стоном воскликнул страдалец, простирая руки к светлому Ангелу.
- Хорошо, - ответил Ангел, - Бог, как Отец щедрот, удивляет на тебе благодать Свою.
При этих словах страдалец открыл глаза и видит, что он по-прежнему на своем болезненном ложе. Все чувства его были в крайнем изнеможении; страдания духа отозвались и в самом теле; но он с той поры уже всладость терпел и переносил свои страдания, приводя себе на память ужас адских мучений и благодаря о всем милующего Господа («Письма святогорца», п.15, 1883, с.183).
«Долгое время при Н. церкви безсменно служил церковным старостой Гавриил Иванович Гончар, немного не дослужив до пятидесятилетия. Не было ни одних выборов, на которых прихожане говорили бы что-либо иное, как не одни и те же слова: «У нас никого нет справедливее Гавриила Ивановича, а усерднее до Божьего храма, про то и говорить нечего, мы боимся и подумать, как можно его сменять, просим, чтобы до самой смерти ходил безсменно». И служил он при церкви до самой своей кончины, которую удостоился принять в пяток на Пасхальной неделе.
Был он честности идеальной, кротости безмерной и любви истинно христианской. Бог не даровал ему детей, жил он с женой, братом и племянником. Никто никогда не видал его и минуты без труда и, Богу ведомо, что он всегда же творил и умную молитву. Видом он был похож на святого старца Серафима Саровского, в год канонизации которого и умер.
Никаких спиртных напитков и табака он не употреблял и других всегда кротко «карал» за нетрезвость и трубку. Даже когда принимал Святые Тайны, и то запивал чистою водою. Служил я с ним уже в последние годы его жизни, но все люди говорили, что знают дедушку Гавриила трезвенником, сколько помнят.
Несколько раз я расспрашивал его, почему он такой строгий трезвенник, может, быв в болезни, врача не послушал, или пил когда вино; дедушка отнекивался и заговаривал о другом. За год до его кончины ехали мы вместе с ним в город (он положил небольшую сумму денег вечным вкладом на нужды церкви и свое поминовение). Обыкновенно молчаливый, дедушка на этот раз был очень словоохотлив и много рассказывал о Святой Земле и Афоне, где он заболел и прожил с месяц. Поразило его, трезвенника, там очень то, что при каждой трапезе всем дают вина, и ему давали... «А мне не можно...».
Вот тут-то я и упросил дедушку рассказать, почему ему нельзя даже и малой чары слабого вина с водой выпить.
«Был я один сын у отца, всего у нас было вдоволь. Родители мои учили меня уму-разуму и воли мне не давали. Но, известно, народе как: собираются на вечерки, нанимают музыку, пьют водку, а на водку, да на гостинцы девчатам воруют у батек всякое збожье (зерно). Был и я такой, и хотя батько и карал меня, но я все изворачивался, а с нашего дома можно было долго тянуть и ничего незаметно. Повадился я на вечерки, да на вечерках и стал втягиваться: без водки и скучно мне стало. А тут отец помер. Своя воля стала, матери не слушался. Женила меня мать, думала, исправлюсь, а я пропащий стал совсем человек, и пропал бы, если бы Господь не оглянулся на меня.
Случилось, повез я раз в город продавать воз муки. Продав, выпил там добре, ехал домой с приятелями и дорогой тоже все пил.
Как приехали домой, не помню. Вот, батюшка, есть люди, что не верят, что будут вечные муки, вечный огонь, что ада нет, а я, окаянный, уже мучился на этом свете вечными муками огненными и каждую минуту про это помню, хотя это и было давно.
Проснулся я и вижу, что кругом огонь, чую, что связан, ни руками, ни ногами не двину, да стоят кругом меня... (он никогда не называл имени бесовского и при этом всегда крестился) и жгут они меня огнем, да не таким, как на земле, этот можно стерпеть, а лютейшим. Да так же больно, да так же горячо (чуть не с плачем говорил он), как сейчас это было, а ведь уже больше пятидесяти лет прошло, как был я в муках, а как бы в эту ночь они были! А огонь- то лютый, а жгут меня и палят, а сами-то... и сказать нельзя!..
Спаситель мой! Матерь Божия! Взмолился я тут, а мучению и конца нет. Думалось, что уже целый век прошел, а всего-то мучился я один час. Видно, Господь наказал меня для вразумления, да помиловал.
Вдруг сразу все пропало, чую, что развязались руки и ноги, я повернулся и вижу: пред образами горит лампадка (дело было на самое Успенье), и на коленях стоит мать моя, и слезно молится. Вот тут-то я и вспомнил и понял, что правильно сказано: «Материнская молитва со дна моря поднимает». И меня молитва матери вызволила из адских мук.
Поднялся я здоров, как будто и хмельного в рот не брал. Мать рассказала, что привезла меня лошадь без чувств. Внесли, как мертвого, и положили на лавку, дыхания и не заметно было. Мать стала со слезами молиться... С тех пор я этого часа во всю свою жизнь забыть не могу.
Как же будет нам, грешным, если так мучиться целый век! Господи Милосердный, наказал Ты меня раз на земле, накажи ещё здесь много раз лютыми муками, да избавь вечных мук».
Спрашиваю: «Рассказывал ли ты, дедушка, кому-либо об этом?» - «Было раз, кроме отца духовного (в Киево-Печерской лавре, куда он ежегодно ходил Великим постом, хотя и в своей церкви говел очень часто), рассказал я одному человеку, так он засмеялся и сказал, что это мне спьяну представилось. Бог с ним, больше я уже никому и не рассказывал, кроме вот вас, батюшка».
И умно делал дедушка, что никому об этом не говорил. Он был рад, что Господь вразумил его и не желал безплодными размышлениями и разъяснениями допустить врага рода человеческого опять склонить себя на путь погибельный.
Такие вразумления бывают нередко, но они часто проходят безследно для пользы вразумляемых, ибо их стараются объяснить естественными причинами, забывая, что в мире, а особенно в жизни человека, все происходит не по каким-либо естественным причинам, а по Промыслу Божиему» («Кормчий», № 18).
«В шестидесятых годах я жила в селе Красном, в имении Раевского, с сыном Виктором, - так рассказывает Бернаскони, старушка шестидесяти пяти лет. - Это был замечательный ребенок, подвижный, умный, развитой не по летам, и притом отличался замечательною набожностью. Все окружавшие его любили, не исключая простонародья. Когда ему исполнилось пять лет, он заболел дифтеритом. Однажды утром он мне говорит: «Ну, мама, я должен умереть сегодня, а потому ты мне ванночку сделай, чтобы я мог явиться Богу чистеньким». Я стала возражать, что ему от этого хуже сделается, он может простудиться, но он настойчиво требовал ванну, и я уступила его просьбе, - умыла его, одела в чистое белье и положила на кроватку. «А теперь, мама, дай мне образок сюда тот, который я так люблю», - попросил он, и я исполнила его просьбу.
«Скорей, мама, дай мне в руку свечку, я сейчас умру», - требовал ребенок, и я зажгла восковую свечу и вложила ему в руку. «Ну, теперь прощай, мама!» - были последние слова ребенка: он закрыл глаза и тотчас же скончался.
Для меня потеря этого ребенка составляла безысходное горе, я днем и ночью плакала, не находя ни в чем утешения. Но вот однажды зимою я, проснувшись утром, услышала с левой стороны моей кровати голос моего сына Виктора, который звал меня: «Мама, мама, ты не спишь?».
Пораженная, я ответила: «Нет, не сплю», - и повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос, и - о чудо! - я увидела моего Виктора, стоявшего в светлой одежде и грустно смотревшего на меня. Казалось, что свет шел прямо от него, потому что в комнате было настолько темно, что без этого я не могла бы увидеть его. Он так близко стоял от меня, что первый порыв мой был броситься к нему и прижать к сердцу; но едва эта мысль промелькнула у меня в голове, как он предупредил меня: «Мама, ты меня не трогай, меня нельзя трогать». И при этих словах отодвинулся несколько назад. Я стала молча любоваться им, а он между тем продолжал говорить: «Мама, ты все плачешь обо мне, зачем ты плачешь? Мне ведь хорошо там, но ещё лучше было бы, если бы ты меньше плакала. Ты не плачь». И исчез.
Через два года Виктор снова явился мне наяву, когда я была в спальне: «Мама, зачем тебе Оля, она тебе лишняя», - сказал он. (Оля моя дочь, которой было в ту пору около года.) Когда я спросила, неужели и её возьмут, он сказал: «Она лишняя», - и исчез. За две недели до её смерти он опять явился и сказал: «Мама, тебе Оля лишняя: у тебя все большие, она тебе будет только мешать». Я была уверена, что дочь моя умрет, и через две недели, придя домой, нисколько не удивилась, когда нянька объявила, что у ребенка жар и затем через два дня Оля моя умерла» («Ребус», 1893, № 2).
У монаха Ионы умер сын Косма, послушник в Чудовом монастыре. В пятницу под Лазареву субботу, около полуночи, Иона встал поправить лампадку и видит, что дверь отворилась, входит сын его в белой рубашке, а за ним два мальчика, прекрасно одетые.
Косма, зачем ты пришел, не тронь меня, я боюсь тебя, - сказал отец.
Не бойся, батюшка, я ничего не сделаю, - ответил он и поцеловал отца.
Ребятишки, вы не уходите, не оставляйте меня одного с ним, - проговорил Иона. - Каково тебе, Косма, там?
Слава Богу, батюшка, мне хорошо.
Отец ещё хотел спросить о чём-то, но сын встал и поспешно проговорил: «Прости, батюшка, мне нужно навестить старца», - и, не сказав, какого, вышел с мальчиками вон из кельи («Монастырские письма», п.16).
«В ночь с 28-го на 29 сентября снилось мне, - передает граф М.В.Толстой, - будто стою я у себя в зале и слышу: из гостиной раздаются голоса детей. Смотрю - проходят мимо меня в залу разные дети и между ними Володя, наш умерший сын. Я с радостью кинулся к нему, он улыбается мне своей прежней ангельской улыбкой. Я протянул к нему руки:
Володя, это ты? - он кинулся мне на шею, и крепко, крепко обнял меня. - Где ты, моя радость, ты у Бога?
Нет, я ещё не у Бога, я скоро буду у Бога.
Хорошо ли тебе?
Хорошо, лучше чем у вас. А у вас я часто бываю, все около вас. Я всё почти один, только Мария Магдалина со мною бывает. Иногда мне делается скучно.
Когда тебе скучно?
Особенно когда плачут обо мне. А меня утешает, когда обо мне молятся, когда дают бедным за меня. Я всё молюсь, молюсь за мамашу, за вас, за братьев, за Пашу (сестру), за всех, кто меня любит. Милую мою мамашу обнимите за меня, вот так, крепко.
Ты с ней повидался бы, моя радость.
И повидаюсь, непременно повидаюсь.
Когда же?
Когда плакать перестанет. Тут послышался голос моей жены из коридора, я обернулся туда к ней, потом взглянул назад - его уж нет.
Я проснулся с усиленным биением сердца, в таком волнении, что не мог удержаться от громких рыданий, которыми разбудил жену свою. В ту же минуту я набросал на бумагу виденное во сне слово в слово так, как было» (М.Погодин. «Простая речь о мудреных вещах»),
«Один врач, по имени Геннадий, - рассказывает блаженный Августин, - сомневался в безсмертии души и будущей жизни. Однажды он во сне видит юношу, который говорит ему:
Ступай за мною.
Он последовал за ним и пришел в какой-то город. Потом, спустя некоторое время, тот же юноша явился ему во сне в другой раз и спросил:
Знаешь ли ты меня?
Очень хорошо, - отвечал врач.
А почему ты знаешь меня?
Ты меня водил в какой-то город, где я слышал необыкновенно приятное пение.
Что, ты видел город и слышал там пение во сне или наяву?
А то, что теперь я говорю с тобою, во сне или наяву слышишь ты?
Во сне, - отвечал тот.
Где же тело твое в настоящую минуту?
В моей постели.
А знаешь ли ты, что в настоящую минуту ты ничего не видишь твоими телесными глазами?
Что же такое эти глаза, которыми теперь ты видишь меня?
Врач не знал, что отвечать, но юноша сказал ему:
Как в настоящую минуту ты видишь и слышишь меня, хотя глаза твои закрыты и все чувства твои в бездействии, так будешь жить ты после твоей смерти: ты будешь видеть, но глазами духовными, поэтому не сомневайся, что после этой жизни будет другая жизнь» (А.Калмет, с.95).
* * *
Один наш знакомый, человек с высшим образованием, заслуживающий полного доверия, А.Н.С-ин, рассказал следующий случай из своей жизни.
«Несколько лет тому назад, - говорил он, - полюбил я одну девушку, с которой имел намерение вступить в законный брак и уже был назначен день нашей свадьбы. Но за несколько дней до брака невеста моя простудилась, получила скоротечную чахотку и через три-четыре месяца умерла. Как ни велик был для меня удар, но время свое взяло - я забыл о невесте или, по крайней мере, не скорбел о ней уже так, как в первое время после её смерти.
Случилось мне однажды по делам службы проезжать через один город нашей Я-ской губернии, где были у меня родные, у которых я и остановился на одни сутки. На ночь мне отвели отдельную комнату. При мне была собака, умная и преданная. Ночь была, как теперь помню, лунная, хоть читай. Только что я было начал засыпать, как слышу, моя собака начинает ворчать. Зная, что она никогда напрасно не ворчит, я подумал, что, вероятно, в комнате нечаянно заперли кошку, или пробежала мышь. Я приподнялся с постели, но ничего не заметил, собака же сильнее и сильнее ворчала: видимо, чего-то пугалась; смотрю - а у неё шерсть дыбом стоит. Начал было успокаивать её, но собака более и более пугалась. Вместе с собакою и я безотчетно испугался чего-то, хотя от природы не был трусом; да так испугался, что на голове моей волосы подыматься стали. Замечательно, что испуг мой усиливался по мере испуга моей собаки, и дошел до такой степени, что, кажется, ещё одна минута, я, наверное, лишился бы чувств. Но собака моя стала утихать, а вместе с нею и я стал успокаиваться и в то же время начал как бы ощущать чье-то присутствие и ожидал появления, сам не зная кого. Когда совершенно успокоился, вдруг ко мне подходит моя невеста и, целуя меня, говорит: «Здравствуй, А.Н.! Ты не веришь, что за гробом есть жизнь, вот я явилась тебе, смотри на меня, видишь - жива, даже целую тебя. Верь же, мой друг, что со смертию не прекращается жизнь человека». При этом она указала мне, что прочитать из Священного Писания о загробной жизни и из других разных духовных сочинений. Она сообщила мне ещё нечто, о чем запретила рассказывать другим. Когда я встал на другой день, то увидел себя совершенно поседевшим за одну ночь, так что мои родные испугались, когда увидели меня за утренним чаем.
Я должен при этом сознаться, что до сего случая я ни во что не верил: ни в Бога, ни в безсмертие души, ни в загробную жизнь; несколько лет не ходил в церковь, оставаясь без исповеди и Святого Причастия, смеялся над всем священным; посты, праздники и священные обряды Православной Церкви для меня не существовали. Но теперь, по милости Божией, я сделался опять христианином, человеком верующим и не знаю, как благодарить Господа, что Он исторг меня из бездны пагубных заблуждений».
«Отец мой, будучи очень болен, просил меня навестить его, - рассказывает один чиновник. - Жил он от меня довольно далеко, в Чикаго. Он верил в возвращение на землю отшедших душ, но ему никогда не удавалось убедить меня в этом. Когда я к нему приехал, он сказал, что особенно рад меня видеть, так как ему уже недолго осталось жить на земле.
Как, - сказал я, - неужели вы действительно думаете, что скоро умрете?
Нет, - отвечал он, - я не умру, а только покину мое земное тело; я скоро перейду в духовный мир, облеченный в духовное тело, и мне хотелось тебя видеть, чтобы ты дал мне одно обещание. Когда я перейду в иной мир, то приду и покажусь тебе. Обещай мне: когда увидишь и узнаешь меня, то поверишь, что души могут возвращаться и признаешь это во всеуслышание. На это я отвечал ему:
Хорошо, отец, но теперь вам не следует говорить о смерти; быть может, вы выздоровеете, и проживете ещё долго.
Я говорю тебе, что не умру, - возразил он, - и буду жить, но ты больше не увидишь меня в моей земной оболочке после этой нашей встречи. Не забудь же своего обещания.
Когда я прощался с ним, он был спокоен и чувствовал себя хорошо, но повторил, что скоро перейдет в духовный мир и оттуда придет ко мне.
Спустя около десяти дней после моего возвращения домой, не получая дурных вестей от отца, я решил устроить дружеский обед для нескольких моих приятелей.
Мне пришлось провести целый день в хлопотах, и я лег спать с мыслью о завтрашнем дне и о приготовлениях к предстоящему обеду. Только что я успел заснуть, как вдруг проснулся сразу, без обычного для меня промежутка между крепким сном и пробуждением. Я осмотрелся вокруг, отыскивая, что именно могло разбудить меня. И вот в противоположном конце комнаты я увидел яркий свет, в виде как бы светлого пятна величиной в мою ладонь. Я начал пристально всматриваться в него и убедился, что свет не мог проникнуть ниоткуда снаружи. То был нежный, белый свет, подобный лунному сиянию, имевший волнообразное движение и точно трепетавший, как живой. Вскоре светлое пятно стало приближаться ко мне, всё увеличиваясь и увеличиваясь в то же время в объёме. Казалось, оно двигалось в мою сторону. Когда оно приблизилось, я начал постепенно различать в нем фигуру во весь рост. Отец стоял предо мною так, что я мог рассмотреть подробно все черты его лица. Ничего в нем не изменилось, только лицо казалось моложе, менее утомлено, чем было во время нашего последнего свидания, и вся фигура его была прямее и бодрее. Он заговорил, и голос его был так похож на голос моего отца, что сомневаться я более не мог. Улыбаясь своей нежной улыбкой, он проговорил:
Ты помнишь ли свое обещание? Вот, я пришел к тебе, как сказал раньше.
Отец, разве ты умер? - спросил я его.
Ты не должен забывать своего обещания.
Не понимаю, зачем я вдруг спросил у него:
Отец, который теперь час?
Ровно четыре минуты первого, - отвечал он.
Так ты умер ночью? - спросил я.
Повторяю тебе, - отвечал он, - я не умер, я вполне жив, хочу, чтобы ты исполнил свое обещание.
Затем он простился со мною, и его фигура рассыпалась в светлое облако и понемногу исчезала так же, как и появилась - казалось, мрак поглотил ее.
На другой день, когда собрались ко мне приятели на званый обед, вдруг, во время обеда, раздался звонок у дверей и мне принесли телеграмму следующего содержания: «Отец умер ныне в полночь»» («Ребус», 1889, № 49).
Князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при прусском дворе, заразился там вольнодумством, так что не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь. Узнав об этом, родной брат его, князь Петр, не раз писал к нему письма, в которых убеждал: «Верь, брат, что без истинной веры нет на земле счастья, что вера существенно необходима для будущей жизни» и пр. Но всё было напрасно. Князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата.
Однажды он, возвратясь от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он, что кто-то отдергивает его одеяло, приближается к нему и холодною рукою прикасается к его руке, даже жмёт её. Он смотрит, видит брата и слышит от него: «Верь!». Обрадованный неожиданным появлением, князь хочет броситься в объятия брата, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает слуг: «Куда девался брат?» - и услышав от них, что никакого брата они не видели, старается уверить себя, что это сон, мечта, но слово «верь» не перестает раздаваться в ушах его и не дает ему покоя.
Он записал число, час и минуту видения и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его князь Петр Сергеевич.
С тех пор он сделался набожным и верующим христианином, и об этом видении часто говорил другим (Монах Митрофан, «Как живут наши умершие», т.1).
«В наше время, - так рассказывал один пустынник, - был брат Иоанн, который нёс послушание чтеца. Спустя некоторое время после своей смерти он явился не во сне, а наяву своему отцу духовному Савве. Иоанн стоял в дверях кельи нагой и обгорелый как уголь. С горькими слезами он испрашивал себе милостыни и прощения, исповедуя своему отцу духовному свой утаённый грех, за который он теперь там мучается, и просил сказать об этом грехе всей монашествующей братии, иначе он (духовник) сам будет отвечать по смерти» («Пролог», 23 августа).
Мне не верится, что Господь допустит вечные мучения людей в аду. Он идеал любви и милосердия, как же может допустить вечные (!) адские (!!) муки людей? Это за всю жизнь столько не наберёшь, чтобы потом вечно подвергаться пыткам.
Дорогой Олег! Поскольку загробный мир делится на рай и ад, из Вашего письма неизбежно вытекает утверждение, которого Вы впрямую не делаете: после конца истории все люди должны быть в раю. В ответ на Ваше письмо неизбежно рождается вопрос: куда должно Божественное Правосудие поместить людей, повинных в жестоком уничтожении десятков миллионов людей (руководители наиболее одиозных тоталитарных режимов 20 века). Куда Правосудие поместит людей, которые с изощренной и мерзкой жестокостью убивали школьников, беременных женщин, беспомощных инвалидов? Как Вы представляете в раю жизнь тех, кто ушел из этого мира с незалеченными язвами своей преступной совести, в злобной вражде с Богом. Жизнь в раю будет строиться на началах совершенной любви. Как возможна гармония блаженной жизни в Небесном Царстве с участием тех, чья душа закоснела в состоянии сатанинской злобы?
Говоря о рае и аде недопустимо руководствоваться упрощенным юридическим взглядом, не имеющего ничего общего с законами духовной жизни и правильным пониманием природы добра и зла. Рай и ад начинаются уже в душе человека. Святые, очистившись и освятив себя подвигом и делами любви, настолько соединились с Богом еще на земле, что испытывали внутри райское блаженство. Царство Небесное для них - абсолютная полнота радости, которая началась еще здесь. Для других грех и преступление стали смыслом жизни. Они отвергли Божественную любовь, попрали Его заповеди и осознанно избрали тьму, а не свет. Ад для них лишь логическое завершение того, что было у них при жизни. Еcли они, имея свободную волю, избрали тьму, то как можно насильно отправить их в рай?
Два восклицательных знака после слова «ад» показывают, что Вы принципиально возражаете против ада. Но тогда разрушается до основания весь строй духовно-нравственной жизни. Если человек, рискуя жизнью, спасал других, и преступник, сделавший жестокость и убийства людей своей профессией, получат одну и ту же награду (рай), то добро и зло уравнивается. Исчезает принципиальное различие между ними.
В письме один восклицательный знак стоит после слова «вечные». Недоумение по поводу вечности ада вновь обнаруживает узко-юридическое понимание вопроса. Ад вечен не потому, что так желает Божественное Правосудие, а потому что сросшаяся с грехом душа остается такой навсегда. А если она такой остается навечно, то навечно закрыты ей врата рая. Если на земле, несмотря на Божественные призывы к покаянию и несмотря на назидательные примеры святых, грешники с непоколебимым упорством избирают тьму, то как они преобразятся и исправятся во аде, будучи лишенные руководящей Божией благодати. Если бы преисподняя перевоспитывала грешников, они бы спаслись без Иисуса Христа, Который является единственным путем ко спасению.
Отрицание ада свидетельствует о поврежденности человеческой природы. Здесь обнаруживается скрытая или явная примиренность с грехом и неполнота нашей веры. Сын Божий, умалив Себя, соединился с нашей ограниченной человеческой плотью, принял на Себя все грехи погибавшего человечества. Чтобы избавить нас от вечной смерти, Он испил полную чашу горьких страданий, скорбей, унижений и пошел на мучительнейшую смерть. Почему нас не приводит в ужас тот цинизм, с каким человечество, уподобившееся блудному сыну, оскорбляет величие и святость своего Небесного Родителя? Святые отцы, во всей полноте сознававшие мерзкую сущность греха, изумлялись Божественному долготерпению. Да не помыслим никогда сего беззакония, чтобы Бога наименовать немилосердым! О, как дивно милосердие Божие! О, как изумительна благодать Бога и Творца нашего! Какая сила, довлеющая на все! Какая безмерная благость, по которой <Он> естество наше в нас, грешных, снова возводит к воссозданию! У кого достанет сил прославить Его? Восставляет преступившего заповедь Его и похулившего Его, обновляет неразумную персть (Св. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 90).
Спаситель мира Своей Крестной смертью лишил диавола власти над человеческим родом и разрушил державу смерти. От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос.13:14). После Воскресения Спасителя люди сами загоняют себя в ад, избрав тьму, а не Свет.
